Выпущенная на прошлой неделе набсоветом ФРС дискуссионная статья Янника Тиммера из совета управляющих ФРС и Динь Диня, экономиста МВФ, описывает зависимости туристических потоков в мире от динамики курсов валют. Вопрос о том, чем определяется объем туристических потоков в мире, с начала 2000-х интересует растущее число экономистов не случайно. Доля индустрии отдыха и гостеприимства в среднемировом ВВП — не более 5%, но в ряде стран объем доходов от нее превышает 25%, и, как правило, эти страны (часто небогатые) строят свои макростратегии на ускоренном развитии этого сектора и на конкуренции с другими туристическими регионами. Вместе с тем система гибких обменных валютных курсов, распространенная сейчас почти во всех юрисдикциях, делает очень привлекательной идею демпфирования курсом национальной валюты привлекательности или непривлекательности территории для туризма. Наконец, зарубежный отдых, особенно после пандемии COVID-19, является растущим социальным трендом и ценностью практически во всех слоях населения развитых и развивающихся стран — вопрос о том, как и чем управляются туристические потоки, становится макроэкономически значимым. Для РФ работа Диня и Тиммера приложима, например, к распространенным расчетам конкурентоспособности внутреннего туризма по отношению к курортам Турции (с сильно ослабляющейся и к доллару, и к рублю турецкой лирой) и Египта.
Основной результат работы авторов с данными всемирной ассоциации UNWTO, TripAdvisor и ряда других источников — демонстрация роли доллара США в мировом туризме.
Динь и Тиммер подтверждают предположение Гиты Гопинат из МВФ о том, что на динамику потоков мирового туризма значимо влияет динамика валютных курсов. Авторы показывают, что в случае с туризмом — как мировым, так и внутренним в большинстве случаев — работа традиционно используемой модели Манделла-Флеминга для внешней торговли искажается эффектом «ценообразования в доминирующей валюте» (DCP), которой для туристического рынка в мире является доллар. Локальное доминирование евро или, реже, британского фунта, австралийского доллара (юаня и японской иены в этом списке нет) на отдельных рынках, где высокую долю въездного туризма имеют посетители из ЕС, Великобритании и, с оговорками, Австралии (там роль австралийского доллара усиливается спецификой финансовых систем некрупных тихоокеанских стран), не меняет общей картины.
Кроме того, констатируют Динь и Тиммер, курс доллара к основным мировым валютам имеет значение для турпотоков, в которых туристов из США немного, а высокая в сравнении с внутренним доходность международного туризма делает доллар США «влиятельным» и для внутренних турпотоков. Расчеты показывают, что укрепление доллара США на 1% в среднем снижает турпоток в мире на 0,12%. Причина — порядка 60% расходов туристов — это гостиницы, где эффект DCP особенно силен: практически везде гостиничный бизнес ведет ценообразование в долларах, отражая колебания курса местной валюты в текущих ценах. Часть эффекта также определяется эффектом DCP при инвестировании в новые отельные мощности. Зависимость туристических потоков от курса доллара, полагают Динь и Тиммер, значимо выше, чем в среднем в мировой торговле. Отметим, что из работы может следовать в дальнейшем усиление этой зависимости в процессе вовлечения все более широких слоев населения развивающихся стран в выездной туризм — а это, судя по всему, неизбежно.
Дмитрий Бутрин
