Искусство жить: как и зачем арт-объекты проникли в отели и рестораны

Когда хмурым шотландским утром 6 октября 1874 года слуга и близкий друг королевы Виктории Джон Браун подстрелил оленя, охотясь неподалеку от замка Балморал, никто и подумать не мог, что несколькими часами позже на свет родится произведение искусства. Увлекавшаяся живописью с восьми лет Виктория с возрастом особенно полюбила суровые, но такие прекрасные пейзажи Шотландии и ее обитателей, а потому решила написать голову подстреленного оленя. В тот момент она, конечно, не подозревала, что спустя 145 лет это изображение станет визитной карточкой отеля Fife Arms, открывшегося всего в девяти милях от Балморала.

Кроме картины августейшей особы, стены Fife Arms, который занял здание XIX века, украсили оригиналы работ Пабло Пикассо, Люсьена Фрейда, Питера Брейгеля и другие арт-объекты. Владельцы отеля, одна из самых влиятельных пар в мире искусства — супруги Мануэла Хаузер и Иван Вирт, убеждены, что искусство в гостиницах всегда было призвано рассказывать историю. С ними согласен и Рихард Лоенбергер, генеральный менеджер легендарного Badrutt’s Palace в швейцарском Санкт-Морице: «Предметы искусства являются неотъемлемой частью того опыта, который гости получают в отеле. Так было сто лет назад, и сегодня это так же актуально». 

Путешественникам, хоть раз побывавшим в Badrutt’s Palace, впечатлений действительно не занимать. Один из самых старинных его залов — Madonna Room — украшает «Сикстинская Мадонна» Рафаэля. Искусствоведы считают, что это первоначальная версия полотна, хранящегося в Дрезденской галерее. На подобные мысли их навела обгоревшая нижняя часть картины. Известно, что в церкви, для которой Рафаэль создавал «Сикстинскую Мадонну», произошел пожар, после которого художнику была заказана точная копия пострадавшей работы — она-то и находится в Дрездене.

Произведения мастеров итальянской живописи украшают в Badrutt’s Palace и стены лобби. По слухам, одно из них является недописанной картиной Караваджо. «В отель приезжает много поклонников искусства, и картины — первое, на что они обращают внимание, едва переступив порог», — говорит Лоенбергер. 

«Искусство — не просто один из инструментов, подчеркивающих индивидуальность места, но в некоторых случаях и повод для путешествия в определенный отель и проживания в конкретном номере, — считает Валерий Ишунькин, старший региональный директор The Leading Hotels of the World в Восточной Европе, России, Украине, СНГ и Израиле. — Жизнь великих художников, артистов, политиков была и остается неразрывно связанной с путешествиями. Уинстон Черчилль на протяжении многих лет гостил в марокканском La Mamounia, где всегда занимал один и тот же люкс с видом на атласские горы и сады, которые любил писать с натуры. Сегодня этот люкс носит его имя, а постояльцы номера могут не только полюбоваться все тем же видом из окна, но и увидеть оригинал пейзажа, написанного Черчиллем».

Но если раньше арт-коллекции главным образом подчеркивали статусность места и говорили о благосостоянии владельца, то теперь их задача — удивлять подкованных в социальных медиа гостей нестандартными решениями. Путешествие дает возможность создать нетривиальный контент для соцсетей, и игнорировать этот факт отельный бизнес сегодня не имеет права. Хороший пример подает коллегам нью-йоркский отель Sixty Les, где на дно бассейна поместили фотографии Энди Уорхола — любой желающий может нырнуть к королю поп-арта и выложить оригинальное видео в Instagram или TikTok.

В московском «Рихтере» пошли дальше: здесь картины и инсталляции современных российских художников гости при желании могут купить. А еще этот отель регулярно обновляет экспозицию, поддерживая ощущение новизны. «Современные причудливые арт-объекты вызывают у гостей желание сделать фото для соцсетей, — говорит Валерий Ишунькин. — Конечно, не только из-за этого отели отдают предпочтение работам модных дизайнеров и художников, но с уверенностью можно сказать, что именно они сегодня помогают привлечь дополнительное внимание и новых гостей».

В том, что искусство было и остается способом сделать из публичного пространства впечатляющее с точки зрения эстетики место, убеждены и рестораторы. Итальянец Уиллиам Ламберти, автор концепции гастрономического ателье Sartoria Lamberti в Москве, например, сделал коллаборацию с Миланским музеем моды, благодаря которой гости ресторана могли, в частности, увидеть смокинг Пирса Броснана из «Умри, но не сейчас» и платье Versace, в котором Бейонсе появилась на церемонии BET Awards. А этой зимой ресторан выступил в коллаборации с российской художницей Марией Янковской — чтобы подчеркнуть связь с локальной культурой.

«Центральная идея Sartoria Lamberti в том, что красота спасет мир, — говорит Ламберти. — У каждого итальянца стремление окружать себя красивыми вещами и контекстами в крови, для нас важно все – и идеальная рубашка, и безупречная паста. Поэтому искусство гастрономии у нас гармонично интегрировано в общий контекст: это искусство внутри искусства».

Без сомнений, при умелом подходе гастрономия и арт действительно способны слиться в экстазе. И тогда шоколадный портрет Моны Лизы, изобретенный Ламберти, коктейль с плавающей фигурой красного коня по мотивам картины Петрова-Водкина в Farro Pasta Bar или шоколадная Венера Милосская в Simach не только становятся трендами в Instagram, но и добавляют месту уникальности. 

«Кроме того, визуальные эффекты влияют на восприятие еды, придают блюдам дополнительный смысл», — уверен Ликарион Солнцев, шеф-повар гастрономического театра Krasota, в котором соединилсь визуальное искусство от студии Антона Ненашева, гастрономия от Ликариона Солнцева и дизайн пространства от Натальи Белоноговой. Придуманная основателем White Rabbit Family Борисом Зарьковым концепция иммерсивного гастротеатра с ног на голову перевернула правила игры в ресторанной индустрии. Krasota — это не ресторан с произведениями искусства, а самостоятельный арт-объект, аналогов которому в России нет. Пока гости наблюдают за тем, как вокруг них оживает «Полет над городом» Шагала, им подают не менее картинный гефилте фиш — и в этом, по словам Солнцева, и заключается магия. «Еда и искусство работают в коллаборации, — объясняет он. — Мы хотим погрузить гостя в определенную атмосферу посредством звука, света, музыки, температуры, вкуса, запаха, тактильных ощущений и визуального ряда одновременно. Комплексный подход к восприятию человека, который невозможно разделить на составляющие. Все взаимосвязано. Когда я сам был на спектакле в Krasota, как гость, то испытал невероятный кайф, хотя прекрасно знаю, какая дальше будет сцена и тысячу раз пробовал эту еду. В итоге полтора часа пронеслись как секунда. Это ни на что не похожий опыт».

Пора признать: визуальность для современного информационного общества становится все важнее. Отельеры и рестораторы принимают вызов времени и, cтараясь привнести в свои пространства энергию, харизму и эксклюзивность, обращаются за вдохновением к искусству. Оно, к счастью, хоть и трансформируется под воздействием цифровизации, по-прежнему способно вступать в продуктивный диалог со сферой гостеприимства. И как хорошо, что зачастую этот диалог напоминает настоящую поэзию.

Злата Фетисова