«Теперь в нашем отеле по выходным полным-полно детей» – Александр Бойко рассказал о том, что изменилось после ухода Marriott

В Новосибирске 5 апреля начал работу Форум сибирского гостеприимства. В преддверии важного отраслевого события известный девелопер в интервью BFM-Новосибирск рассказал, как уход западных брендов повлиял на бизнес-процесс, и что  сейчас происходит в отрасли. 

– Александр Всеволодович, каким был для предприятий HoReCa и для вашего бизнеса 2022 год? Ситуация менялась очень быстро, некоторые изменения, казалось, будут драматичными (уход западных компаний, разрыв партнёрских отношений, отмена крупных мероприятий). Что получилось в итоге? 

- Изменения были серьёзные, некоторые даже драматичные. Бесследно, конечно, это не прошло, некоторые показатели не были выполнены. Но если говорить о нашем отеле Grand Hotel, то мы поменяли стратегию, поменяли тактику, поменяли подход к нашему гостю. Мы переориентировались на внутренний рынок и на внутреннего потребителя. Мы заняли совершенно другие рынки, которых раньше не было, которыми мы раньше не занимались. И если раньше мы позиционировались как лучший деловой отель для проведения мероприятий, то по прошлому году мы уже получили даже одну из наград, которая вручается лучшим семейным отелям. Теперь по выходным у нас полным-полно детей, и это хорошо. 

- Смена названий и вывесок – насколько это серьёзная история для гостиничного бизнеса? Момент, когда новосибирский Marriott стал Grand Autograph Hotel, можно считать историческим, переломным? Стоят за этой сменой имени какие-то принципиальные изменения в процессах управления отелем, работы команды? 

- Это для любого бизнеса серьёзный удар и серьёзная история. Конечно, часть операционных процессов пришлось перестраивать. Но, в то же время, мы и избавились от каких-то вещей, которые ранее не позволяли динамично принимать правильные решения. Например, ещё в 2021 году был отменен НДС для общепита. И фактически ресторан в нашем отеле  в течение полутора лет был единственным рестораном в городе, работающим с НДС. Потому что очень тяжело и долго согласовывались такие вопросы с партнёрами. Как только они ушли, мы через месяц перешли на ту схему, по которой страна работала уже год.

- Как сейчас выстраиваются отношения с Wyndham Hotel Group в части управления апарт-отелем Рамада-Новосибирск? Повлияла ли на них политика? Может ли повлиять в дальнейшем? (Wyndham Hotel Group – американская гостиничная компания. – прим. ред.)

- Нормальные отношения, как были, никаких вообще вопросов. Деловые отношения. Загадывать, что будет дальше, не будем, наверное. У нас в контракте предусмотрено всё, вплоть до каких-то серьезных  конфликтов между странами. Пока нормально. Хотя в сегодняшней ситуации все эти вывески, бренды – это уже так… от лукавого, как говорится. Но не в моих правилах менять партнёров. Работаем. 

- Как оцениваете перспективы гостиничного бизнеса и сферы гостеприимства в текущих геополитических и экономических условиях? До 2019 года вы не раз подчеркивали, что эта сфера является самой быстрорастущей и может стать драйвером экономики? Пандемия, СВО, санкции изменили ваш настрой?   

- Однозначно, именно за этим рынком будущее. Что касается последних трёх лет, то мы увидели, насколько это адаптируемый, перестраивающийся рынок. Я даже не представлял, что он настолько быстро перестраивается. Взять, к примеру, пандемию. Весь туризм в России, в мире упал на 48 %. Но рынок восстановился: и уже в прошлом году мы отработали с такими показателями, каких раньше не было. 
Идём дальше. Туристическая отрасль это колоссальнейшая занятость.

Сегодня настолько высокая производительность труда в мире, настолько большая автоматизация, роботизация, что человек не нужен нигде. Кроме сферы услуг. Вот здесь без человека не обойтись. Японцы попробовали сделать, извините, официантов-роботов при гостиницах, но поработали так четыре года, уронили показатели до 20% и вернули всё назад. Вернули к нормальным человеческим отношениям. Потому что человеку по-прежнему дорога улыбка, общение, внимание. Человеку важно, чтобы его поддержали, поговорили с ним. Никуда от этого не денешься. Это как раз и есть туристическая отрасль, это индустрия гостеприимства. Поэтому от этого мы никуда не уйдём, и здесь будут работать люди. 

Кроме того, на нашу индустрию работают ещё 53 отрасли народного хозяйства. 53! Это всё – сельское хозяйство, логистика, связь, транспорт, IT, юриспруденция и многое другое. На входе для молодого человека одна дверь, на выходе – 53. Каждое четвёртое рабочее место в мире сегодня, которое создаётся, приличное рабочее место – это туриндустрия. Ничего не поменялось за эти последние три года. Как было, так и осталось.  Да, с выездным туризмом проблемы. Но внутренний-то туризм остался. И у него огромные перспективы.

То есть, повторю, за этим рынком будущее. И в шоколаде будет тот, кто поймет это быстрее остальных. В первую очередь я имею в виду региональные, муниципальные власти. На федеральном уровне понимание уже есть. Но на местах трудно всё дается. 

Мы восемь лет назад презентовали проект главного городского парка в Заельцовском районе Новосибирска. Обосновали всё, показали. Но он лежит. Воз и ныне там. Начинаются всякие предложения: давай здесь построим, давай здесь построим... Ребята, вы пока сгенерируете туда поток, этот объект умрёт! Он не выживет, он просто не доживёт до светлого будущего. А в этом месте зоопарк, Заельцовский парк культуры и отдыха, «Локомотив», детская железная дорога – вот они два миллиона сюда уже притягивают ежегодно. А можно сделать так, чтобы было гораздо больше. Нельзя мимо таких точек притяжения проходить и ими пренебрегать. Это место – уникальнейший лесной массив. 

Там можно сделать действительно главный городской парк, который будет продвигать Новосибирск. Как Центральный парк в Нью-Йорке. Каждый, кто приезжает в Нью-Йорк, считает за честь посетить это место. А он всего 320 га.  А у нас территория почти в полтора раза больше. И он практически в центре. 

- Возможна сейчас в Новосибирске  реализация проекта, сопоставимого с Grand Autograph Hotel или Ramada? Есть ли в этом потребность? 

- Конечно, возможна. И потребность в этом есть. Наша компания двигается в этом направлении. Именно под масштабный проект мы купили «Сибирский молл» и «Новую высоту». Там 11 га земли и есть, где развернуться. Планируем там реализовать наш проект конгресс-центра, который мы ранее предлагали построить на других площадках. У нас всё просчитано и всё проработано. Есть концептуальное, архитектурное решение. Мы его презентовали, показывали архитектурной общественности. Всем понравилось, всё здорово, но нет политической воли. Это всё о том же – об инертности, о нежелании посмотреть на перспективу. 

Почему-то если площадка в центре, то отдают под жильё. А что такое жильё? Извините, налог на землю под ним – ноль. Что с него городу? Один раз 10 % от стоимости. И всё. А то, что мы предлагаем, каждый день несёт денежки и служит развитию территорию. 
Чем быстрее наши власти повернутся к этому, тем будет лучше.

- Региональное Минэкономразвития анонсировало презентацию кластера «Обские парки» и начало выбора участков на берегу новосибирского водохранилища под новые санатории и турбазы. Такое направление может быть интересно вашей компании? 

- Есть одно очень хорошее правило в строительстве – Location, location, location. Место, место, место. Второе правило – лучше не строить нигде, чем строить, где попало. Я считаю, сначала нужно осваивать то, что рядом. То, что максимально легко освоить. И то, что максимально легко запустить. И оно должно давать отдачу. И тогда это заразит, вселит энтузиазм и уверенность во всех остальных. 

Это тоже очень важное правило: сначала нужно делать то, что нужно делать сначала. Сначала у нас есть Заельцовский парк, у нас есть дельфинарий, у нас есть зоопарк, на другом берегу у нас есть аквапарк, огромнейший аквапарк, один из лучших в Европе. Вот что нужно до ума доводить. Вокруг них надо создавать инфраструктуру. Потому что гость уже здесь. Ему не нужно сюда специально ехать, он вышел и упал в бассейн аквапарка. Он вышел из зоопарка, вот гостиница, он в ней поселился, никуда ему ехать не надо. Захочет он куда-то поехать, он поедет. Но нужно начинать с простых решений, с простых задач. 

- Есть рецепт правильного развития гостиничной инфраструктуры? К примеру, есть  локация/событие, которое привлекает гостей. В какой момент рядом должно появиться место размещения?  Сейчас в регионе строится, например, ЦКП «Скиф», построена  новая ледовая арена. Вокруг них уже должна выстраиваться инфраструктура или нужно сначала посмотреть на трафик гостей? 

- Думаю, если мы говорим о таких научных проектах, то сначала государство должно вложиться. В инфрастуктуру, в дороги, в детские сады, в школы. А дальше уже нужно смотреть и думать, а что там... Опять же, нужно же понимать, а что мы хотим от этого научного центра? Что он должен на выходе-то дать?
Вот в этих условиях, которые есть сейчас, не верится в нужность гостиницы возле такой локации. Заставить бизнес? Ну, заставили к Чемпионату мира в Саранске построить Marriot. Ну и что? Всё, он пустой стоит. Ну как могло прийти в голову построить двадцатитысячный стадион в двухсоттысячном городке? Это решение государства: пусть будет. Ну, так может быть, его в Новосибирске надо было построить? Был бы сегодня футбольный стадион мирового уровня, и у нас бы футбол развивался.

- С ледовой ареной какие перспективы видите? 

- Здесь всё более-менее складывается. Есть возможности привлечь людей, развить место. Во-первых, здесь есть метро. Это уже много. А дальше всё зависит от того сумасшедшего, который возьмётся, будет этим заниматься. Это реально должен быть самоотверженный, сумасшедший человек. 

- Вы можете оказаться на этом месте? 

- Я? Нет, конечно (смеётся). Мне уже седьмой десяток. И знаете, если честно, жалко время. У меня не так много его в жизни осталось, чтобы заниматься войной с ветряными мельницами. Ну, зачем? Поймите одно: от момента «я хочу что-то построить» до «я имею право» – это три с половиной года. От «я имею право» до разрезания ленточки – это ещё примерно три с половиной года. Итого от «я хочу» до разрезания ленточки – семь лет. Это много. И потому я сейчас занимаюсь тем, что у меня хорошо получается, где достижение цели от меня зависит. 

В России всё приходится пробивать. Надо быть ледоколом. Я столько в жизни поработал ледоколом, что, наверное, уже хватит. У меня масса идей, масса задумок. Масса того, что я хотел бы сделать. Но, к сожалению, жизнь одна, и она коротка, и в сутках 24 часа всего. Раздарить идеи? Легко! Приходите, раздарю. 

- Кадры для отрасли гостеприимства. Как оцениваете уровень подготовки в профильных ВУЗах, приходится ли доучивать сотрудников? 

- Уровень отвратительный. Потому что мы находимся в рамках государственных стандартов, и мы вынуждены их соблюдать. Но они настолько бестолковые, они настолько совковые, что просто обнять и плакать. Сегодня, наверное, ещё более-менее у нас специалистов правильно и хорошо готовит, ну, наверное, медицина. Во-первых, это семь лет сразу, и начиная со второго курса, погружение в профессию. Но в других сферах все не так. 68 часов в год практических занятий – ну о чём это? Молодой человек ничему не успевает научиться за это время. 68 часов – это в том числе и камеральная работа, и по записи отчётности, и всё на свете. 

Западное образование – это примерно 60-80 часов в месяц практической работы студента в отеле. И ещё столько же – это самоподготовка и теоретическая часть. То есть у него 50 на 50: лекции, лекционный материал и 50 % практики. Да, он через четыре года приходит, он спокойно садится за компьютер, он спокойно работает. Потому что он вчера за ним уже сидел. А номер он убирал ещё на втором курсе. Его ни одна горничная не введёт в заблуждение насчет того, сколько времени нужно убрать такой-то номер, в таком-то состоянии оставшийся после гостя. У нас же приходят такие сотрудники, что их нужно просто брать и по новой учить. Но при этом у них амбиции. Они же хотят получать по 70 тысяч рублей сразу. При этом вообще ничего не умея. То же самое со строительством.  Один в один. Они приходят и – вот, сто тысяч хотят. Ну, хорошо. Он знает «сто» и знает слово «тысяча». Я говорю: «Хорошо, сколько кирпичей в одном кубе кладки?» – «Не знаю». Я говорю: «Сколько нужно раствора для того, чтобы кладку сделать?» –  «Не знаю». Про марки стали, про то, какими электродам какую сталь варить, я вообще молчу. Это для них вообще тёмный лес. Они даже слов таких зачастую не слышали.
Они учатся теории, даже если у него отлично стоит по всем предметам, то он всё равно с точки зрения практики никто. Потому что практической работы нет. Раньше у нас хотя бы стройотряды были. Мы хотя бы в стройотрядах два-три месяца летом со стройкой рядом были. Сейчас, к сожалению, не так. У нас образование, учёба, она оторвана от жизни.

Есть образовательные учреждения, которые повернулись к практике, которых готовят хоть как-то. Но это не ВУЗы, это училища и колледжи. Сфера питания, например. Там практики много. Но когда они приходят, это уровень рабочей столовой. Не ресторана, не кафе и даже не кафетерия. Ни подачи, ничего.  Даже разговор с гостем он не может поддержать. 

Разговор с гостем – это, по меньшей мере, два-три языка, знание географии, истории, литературы, искусства и ещё что-то. И интеллект. То есть в части подготовки кадров ещё предстоит многому научиться и многое изменить.